СОБАЧИЙ ПАРИКМАХЕР

 

В огромном городе так трудно разыскать

Клочок романтики – глазам усталым отдых:

У мутной Сены,

Вдоль стены щербатой,

Где мост последней аркою круглится, -

Навес, скамья и стол.

Старик с лицом поэта,

Склонившись к пуделю, стрижет бугром руно.

Так благородно-плавны жесты рук,

Так благостны глаза,

Что кажется: а не нашел ли он

Призвание, чудеснейшее в мире?

И пес, подлец, доволен, -

Сам подставляет бок,

Завел зрачок и кисточкою машет…

В жару кудлатым лешим

Слоняться не легко,

И быть красавцем – лестно;

Он умница, он это понимает.

Готово!

Клиент, как встрепанный, вскочил – и наземь.

Ты, лев собачий! Хитрый Дон-Жуан

С седою эспаньолкою на морде…

Сквозь рубчатую шерсть чуть розовеет кожа,

Над шеей муфта пышною волной, -

Хозяин пуделя любовно оглядел

И, словно заколдованного принца,

Уводит на цепочке.

С балкона кошка щурится с презреньем…

А парикмахер положил на стол

Болонку старую, собачью полудеву,

Распластанную гусеницу в лохмах…

Сверкнули ножницы, рокочет в Сене вал,

В очках смеется солнце.

Пришла жена с эмалевым судком,

Увядшая и тихая подруга.

Смахнула шерсть с собачьего стола,

Газету распластала…

Три тона расцветили мглу навеса:

Бледно-зеленый, алый и янтарный –

Салат, томаты, хлеб.

Руг другу старики передают

С изысканностью чинной

То нож, то соль…

Молчат, - давно наговорились.

И только короткие глаза

Не отрываясь смотрят вдаль

На облака – седые корабли,

Плывущие над грязными домами:

Из люков голубых

Сквозь клочья пара

Их прошлое, волнуясь, выплывает.

Я, прохожий,

Смотрю на них с зеленого откоса

Сквозь переплет бурьяна

И тоже вспоминаю:

Там, у себя на родине, когда-то

Читал о них я в повести старинной, -

Их «старосветскими помещиками» звали…

Пускай не их – других, но символ тот же,

И те же выцветшие добрые глаза,

И та же ясная внимательность друг к другу, -

Два старых сердца, спаянных навеки.

 

Как этот странный человек,

С таким лицом, значительным и тонким,

Стал стричь собак?

Или в огромной жизни

Занятия другого не нашлось?

Или рулетка злая

Подсовывает нам то тот, то этот жребий,

О вкусах наших вовсе не справляясь?

Не знаю…

Но горечи в глазах у старика

Я, соглядатай тайный, не приметил…

Быть может, в древности он был бы мудрецом,

В углу на площади сидел, лохматый, в бочке

И говорил глупцам прохожим правду

За горсть бобов…

Но современность зла:

Свободных бочек нет,

Сограждане идут своей дорогой,

Бобы подорожали, -

Псы обрастают шерстью,

И надо же кому-нибудь их стричь.

Вот, пообедали. Стол пуст, свободны руки.

Подходит девушка с китайским вурдалаком,

И надо с ней договориться толком,

Как тварь любимую по моде окорнать…

 

1930