"Как лампадки вкруг лавчонок..."

Хатем

Как лампадки вкруг лавчонок
Ювелиров на базарах,
Вьется шустрый рой девчонок
Вкруг поэтов, даже старых.

Девушка

Ты опять Зулейку хвалишь!
Кто э терпеть такую может?
Знай, не ты, твои слова лишь –
Из-за них нас зависть гложет.

Хоть была б она дурнушка,
Ты б хвалил благоговейно.
Мы читали, как Джамилю
Помутила ум Ботейна.

Но ведь мы красивы сами,
С нас портреты вышли б тоже.
Напиши нас по дешевке,
Мы заплатим подороже.

Хатем

Хорошо! Ко мне, брюнетка!
Косы, бусы, гребни эти
На хорошенькой головке –
Словно купол на мечети.

Ты ж, блондинка, ты изящна,
Ты мила лицом и станом.
А стройна – ну как не вспомнить
Минарет, что за майданом!

У тебя ж – у той, что сзади,-
Сразу два различных взгляда.
Каждый раз иначе смотрит,
От тебя спасаться надо.

Чуть сощуренный прелестно,
Тот зрачок – звезда, что справа, -
Из-под век блестит лукаво.
Тот, что слева, смотрит честно.

Правый так и рыщет, ранит,
В левом – нежность, мир, отрада.
Разве тот счастливым станет?

Всем хвала, мне все по нраву,
Все открыты настежь двери.
Воздавая многим славу,
Я мою прославил пери.

Девушка

Быть рабом поэту нужно.
Чтобы властвовать всецело,
Но сильней, чем это, - нужно,
Чтоб сама подруга пела.

А она сильна ли в пенье?
Может вся, как мы, излиться?
Вызывает подозренье,
Что от всех она таится.

Хатем

Как же знать, чем стих навеян,
Чем в глубинах дышит он?
Чувством собственным взлелеян,
Даром собственным рожден.

Вас, певиц, хотя и хвалишь.
Вы ей даже не родня.
Вы поете для себя лишь,
А Зулейка для меня.

Девушка

Ну, влюблен, по всем приметам,
Ты в одну из гурий рая!
Что ж, для нас, для женщин, в этом
Честь, конечно, небольшая.